Боже, одному тебе известно, как же я ненавижу вещи! Вещи окружают нас с самого детства, не дают нам спокойно спать и работать, и вообще, всячески нам мешают. Ненависть эта копилась во мне годами, и вот наконец вчера она настоятельно потребовала выхода, ибо все разумные границы, за которыми она еще могла жить, были разрушены. Доконал меня, как это ни удивительно, один из самых мирных предметов домашнего обихода
Эта сволочь не дает мне спокойно заснуть уже не первую ночь. Все дни напролет он тихо стоит в своем углу, охлаждая еду и напитки, содержащинся в его чреве, и только ночью он включает свой ужасный компрессор, чтобы восстановить у себя внутри холод, утерянный за день. Но не это в нем самое страшное, отнюдь. Если бы он только урчал этим самым компрессором, ему никогда в жизни не довести меня до состояния, в котором я пребываю сейчас. Дело в том, что он при этом начинает сначала тихонько и подленько, потом все громче и наглее бренчать полочками и стоящим на них содержимым, приводя меня в неописуемое бешенство. Сначала я честно пытаюсь отвелечь себя мыслями о чем-нибудь приятном, например, о том, что мне завтра вставать в семь часов, и что я буду весь день разевать рот, как рыба, вытащенная на берег, если сейчас же не усну. Не помогает. Он бренчит все громче и никак не хочет упокаиваться. Я начинаю пытаться успокоить его телепатическим приказом, вспоминаю все, что я знаю о телекинезе, пытаясь удержать бренчащие предметы на месте, но усилия мои тщетны. Наконец я, естественно, разбудив естественно, не специально жену, перешагивая через нее, подхожу к бьющемуся в экстазе прибору и рывком открываю его дверь, чтобы наконец выяснить, что же вызывает оный. Ха! Не тут-то было! Как только дверь открыта, все тут же смолкает, в страхе ожидая кары. Я в исступлении начинаю шерстить все полки и стояшие на них банки и тарелки, пытаясь разрушить схему производящую столь ненавистные звуки. Наконец, мне кажется, что все в порядке, и я с чувством глубокого удовлетворения закрываю дверь холодильника. Вполне естественно, что он терпеливо дожидается, пока я перелезу назад через жену, улягусь, поудобнее завернувшись в одеяло, и только тогда он делает робкую попытку сыграть вступление своего концерта "на бис". Я повторяю все заклинания из всех сказок, что я когда-либо читал, но это, как ни странно, ничуть не улучшает положение, а похоже, даже наоборот. Еще минут через пять, когда проклятый мной и небесами девайс снова впадает в экстаз, я не выдерживаю, встаю, снова перешагивая через и разбудив жену, которая впадает от этого в состояние жуткого желания высказать мне все, что на обо мне думает все года, что она живет рядом со мной, подхожу к Нему, с единственным желанием в груди -- растоптать его, бить его руками и ногами, наконец (о, ужас!) умертвить его, выдрав шнур из розетки! Вполне естественно, что бить и ломать я его не начинаю, ибо он не принадлежит мне, а денег на новый у меня не предвидится, да и рук-ног жалко, всеж-таки он железный, а я нет. Вариант со смертью тоже не подходит, так как за ночь из него натечет здоровенная лужа, которую убирать придется никому иному, как мне самому. Посему я всего лишь глубоко вздыхаю и повторяю процедуру с наведением дизордера в его содержимом. На сей раз я иду дальше и выкидываю из него все пустые полочки, едва удерживаясь сделать то же самое с занятыми вместе с их содержимым. Закрыв дверь, я долго стою рядом с Ним на одной ноге и, не дыша, прислушиваюсь к производимым Им звукам. Хвала Всевышнему, мои усилия были не напрасны и принесли свои плоды -- теперь слышен только звук компрессора, как и было задумано мудрыми конструкторами, и я с наслаждением засыпаю.
Конечно же, Холодильник не является самым злобным жителем обычной квартиры. Кроме него там еще живут такие монстры, как
Он стоит, притаившись в своем углу, и только и ждет, чтобы его включили. До этих пор, то есть пока он выключен, он -- всего лишь безобидный собиратель пыли. Но вот вы или ваша жена включаете его и начинается.
Во-первых, вы никогда не можете прийти к согласию, какие программы нужно смотреть сейчас. Количество шума по этому поводу тем больше, чем больше вас живет в одной квартире. Впрочем, оно обратно пропорционально количеству телевизоров у вас в квартире, но это не значит, что при количестве, равном нулю, оно максимально. Отнюдь. В этом ИДЕАЛЬНОМ случае оно также равно нулю.
Во-вторых, он никогда не показывает всегда одинаково хорошо на всех каналах. При этом, всегда хуже всего показывает тот канал, по которому идет наиболее интересная передача. Пытаться заставить его показывать хорошо на этом канале, практически невозможно, и эта невозможность находится в обратной зависимости от длины передачи и ее интересности. Бить его иногда бывает полезно, но болезненно для рук и ног. Также очень велика вероятность сломать его вообще, особенно если он не ваш.
Также у нас есть
Я давно заметил, что краны всегда одинаково ведит себя по отношению ко мне. Эта одинаковость заключается в том, что они всегда начинают самопроизвольно уменьшать (всегда -- уменьшать, но не наоборот!) ток холодной либо горячей воды. Особенно это относится к кранам на кухне, и еще более особенно -- когда вам нужно вымыть что-либо очень большое и очень жирное. В самый ответственный момент, когда все на свете, а больше всего -- ваши руки, перемазаны невообразимой смесью жира и мыльной пены, вода становится вконец невыносимой -- либо холодной, как лед, либо, что бывает намного чаще, приближается к точке кипения настолько, насколько это вообще возможно. Вы, чертыхаясь, пытаетесь сполоснуть под кипящей струей руку, чтобы добавить холодной воды, обвариваете ее в этих тщетных попытках, наконец, бросив это дело, добавляете холодной воды, перемазав кран жиром, попутно выясняя, что он по каким-то неведомым причинам был практически закрыт, хотя перед этим вы лично открутили его как минимум на полтора оборота, но ваши злоключения на этом не закончены. Вода пробудет комфортной температуры ровно две минуты, после чего она станет проявлять явную склонность к превращению в первое состояние -твердое, попутно помогая затвердеть всему, на что она попадает -- жиру на кастрюле, губке, которой вы ее моете, и конечно же -- вашим рукам. И так -каждый день. Ну что ж, покой нам только снится...
А еще бывает уборка. А непременный ее участник -
Хвала создавшему тебя! Особенно незаменим ты там, где тебя нет или ты окончательно и бесповоротно сломан. В таких местах очень быстро выясняется, что на улице к подошвам ваших кроссовок прилипает неимоверное количество песка, который мгновенно распространяется по всей квартире. Также в таких случаях пыль начинает активно выделяться изо всех мягких вещей, покрывая твердые богатым слоем себя. Создается впечатление, что все эти вещи специально в течение долгого времени наполняли пылью, чтобы она могла оттуда выделяться столь долго и с таким неиссякаемым постоянством. И вот наконец -- ваш спаситель. Но не тут-то было. У каждого спасителя есть куча пороков. Они тяжелы. Их колесики постоянно ломаются. Их шланги либо слишком жестки и постоянно перекручиваются, не давая вам оперировать щеткой, либо слишком мягки и постоянно пребольно лупят вас по ногам, раскачиваясь в такт вашим движениям. Ворс на щетках постоянно и моментально забивается каким-то мусором, по непонятным причинам не желающим всасываться. После завершения уборки совершенно невозможно разобрать трубу, составленную из двух воткнутых друг в друга -- трубы эти проявляют решительность остаться в таком состоянии навсегда. Они обожают цепляться за углы дверей, причем обязательно -- застежками корпуса, стремясь расстегнуть их и вывалить все накопленное у себя внутри на свежеубранный пол. Проклятый шнур всегда или путается под ногами, или оказывается слишком коротким. И что хуже всего -- он ВСЕГДА заглушает музыку, которую вы включили, чтобы было не так скучно убираться, в независимости от того, какой мощности у вас усилитель и колонки.
Кроме уже вышеназванных предметов, жить мне мешают еще несколько предметов. Среди них выделяется
Я уверен на все сто, что человеком, придумавшим пододеяльник, двигали самые лучшие побуждения. Ну как же, ведь он позволяет вам стирать не все одеяло целиком, а только его оболочку, пресловутый пододеяльник. Но сегодня, во дни царящего во всех сферах жизни хаоса, расплодилось столько разновидностей одеял и совершенно не подходящих к ним пододеяльников, что просто диву даешься. За всю свою жизнь мне не довелось видеть ни одного пододеяльника, который бы более или менне подходил бы к одеялу, которое было в него засунуто. У меня даже появилось страшное подозрение, что все пододеяльники были сшиты членами одного и того же тайного общества с не менее тайным и злым (или коварным?) умыслом доставить неприятности всем тем людям, которые этими пододеяльниками пользуются. Они всегда, абсолютно всегда короче или уже, чем одеяла. Если у вас это не так, то я хотел бы с вами познакомиться, только ради того, чтобы хоть раз в жизни посмотреть на человека, у которого пододеяльник того же размера, что одеяло. После этого я смогу спокойно умереть, так как буду несомненно считать, что повидал на своем веку вполне достаточно для того, чтобы спокойно покинуть этот мир. Также почти у всех пар одеяло-пододеяльник еще одно свойство: одеяло всегда, абосолютно всегда съезжает в какую-нибудь сторону внутри пододеяльника, и к утру вы обычно остаетесь укрыты лишь самим пододеяльником, а одеяло будет спать отдельно от вас, свернувшись тугим калачиком в произвольно выбранном им укромном уголке. Причем такое его поведение совершенно не зависит от того, насколько беспокойно вы спите. Мне даже кажется, что если накрыть труп на ночь таким одеялом, то на утро вы все равно обнаружите, что одеяло сбилось, оскорбленное, в какой-нибудь стороне своей оболочки, а труп ожил, и, чертыхаясь пытается, перебирая в беспокойном сне ногами, добыть его оттуда, чтобы хоть как-то укрыться. Так что я не советовал бы вам проводить таких экспериментов с людьми, которых вы не хотели бы больше видеть живыми.
Как большой любитель музыки, не могу также не отметить здесь тех вещей, с которыми приходится сталкиваться при прослушивании музыки. Среди них на первом месте, конечно же
Сегодня большие катушечные магнитофоны остались только у старых ценителей музыки - не укупишь к ним ленту, да и их просто перестали выпускать. Но мне посчастливилось - я успел в свое время отхватить одного из представителей ныне этого просто на глазах вымирающего племени динозавров. Также с ним по соседству примостился его кассетный собрат по разуму. Пожалуемся же на обоих. Начнем, пожалуй, с большого брата. Одно из его любимых развлечений - намотать между подкатушечником и корпусом пару десятков метров пленки, если вы не дай бог, не подкараулили тот момент, когда он закончил перематывать ленту. Также он просто обожает собирать на деталях лентопротяжного трэка всю неведомо откуда берущуюся гадость. Я ума не приложу, откуда ее столько берется. Даже с хороших лент. Ну да бог ему судья, так как нет уж его с нами. (Снимаем шляпу, минута молчания). Его маленький собрат старается не отставать. Он не так преуспел в собирании гадости на своей стендастовой головке (видимо скользкая, зараза), но зато у него есть просто золотое качество - он обожает иногда при нажатии на кнопку "Стоп " включать на пару секунд режим "Запись". Таким образом, его стараниями почти все мои кассеты имели то там, то сям небольшие вставочки тишины. Видимо, в память о старшем брате. Почему он так поступал, для меня осталось тайной за семью печатями. Что происходило в его микропроцессорных мозгах, знает только он. Ну да память ему вечная и туды же его, в качель. (Еще одна минута молчания с непокрытой головой).
Все, надоело. Недостойны они, гады, моих напряжений.
Last Modified