Впрочем, меня эта свадьба мало заботила. Если честно, то у меня все время было такое ощущение, что это не я женюсь, а кто-то еще. Да и Анжелу я не видел уже почти месяц, поэтому когда в голову приходила мысль о свадьбе, я даже удивлялся: неужели мы поженимся? По-моему, лучше всего было просто забыть об этом мероприятии, и дело с концом. Впрочем, Анжела так не думала, потому что внезапно раздался звонок, и она поинтересовалась, что именно я собираюсь надеть на свадьбу. Я честно ответил, что совершенно точно планирую надеть трусы и носки, но Анжела заявила, что я могу оставить эти дурацкие шуточки при себе, и что на свадьбе я должен быть в лучшем виде, иначе, мол, свадьба не состоится. Я воспрял духом и сказал, что в качестве костюма для торжественного мероприятия запланированы джинсы с любовно вырезанными дырками на коленках и майка с огромной надписью "Переспим, крошка?". Анжела, услышав об этом, сказала, что она, вероятно, напрасно оставила меня в покое на месяц, после чего бросила трубку. Я было подумал, что она решила не выходить за меня замуж, поэтому минут десять танцевал перед зеркалом, раздумывая о том, как хорошо я сейчас заживу: молодой, красивый, боевой и совершенно свободный, однако еще минут через десять раздался звонок в дверь. Я открыл. На пороге стояла Анжела в самом мрачном расположении духа.
В пять минут я был построен в шеренгу по трое, рассчитан на первый второй, а затем без всякого перерыва получил десяток пистонов во все места. Мне досталось: за бардак в квартире, за то, что на зеркале помадой было написано "Алик пупсик" (я давно пытался отучить Ольгу от этой дурацкой привычки, но так как мы с ней виделись где-то раз в полгода, воспитательный процесс шел довольно медленно), за полностью засохшие цветы на подоконнике, за толстый слой пыли на телевизоре, за почти выпитый ящик водки, который, в принципе, планировался за свадьбу, за наглый тон, которым я, по ее мнению, разговаривал по телефону, ну и заодно - за притеснение арабов в Палестине, поскольку у моей бабушки пятый пункт, как вы помните, был не совсем в порядке.
После этого меня быстро бросили сначала на диван, а затем на исполнение супружеских обязанностей, которые так же быстро были прерваны в самую романтическую минуту, так как мои усы, видите ли, щекочут и колются. Робкие дикие вопли о том, что усы сбривать я не собираюсь ни под каким видом были пресечены железной рукой, после чего мне пришлось сбрить усы, глотая пену для бриться и слезы сожаления.
По окончанию бритья мне было позволено (хотя об отказе, разумеется, не могло быть и речи) продолжить и завершить свои супружеские обязанности, после чего я получил пистон за то, что сделал это очень вдумчиво и обстоятельно, а значит, времени за этот месяц не терял. Впрочем, пистон был вставлен как-то мимолетно и больше для проформы, потому что Анжелу на самом деле не сильно волновало, чем я все это время занимался.
Не успел я выкурить традиционную в таких случаях сигаретку, как Анжела быстро залезла в платяной шкаф и выбрала мне костюм на свадьбу. Впрочем, термин "выбрала" я употребил только для красоты, потому что мой единственный костюм большого количества альтернатив не предоставлял.
На прощанье Анжела меня клюнула в щеку (у нее была странная манера целовать так, что потом на скуле оставался небольшой фингал) и сказала, чтобы я в оставшиеся дни до свадьбы вел себя хорошо, потому что хотя свадьба состоится при любой погоде, но если я буду себя вести плохо, то она мне быстро отвыкнет. А если я буду себя вести хорошо, то она обещает... тут Анжела задумалась, потому что сходу не могла решить, что бы ей такого мне пообещать. Короче, сказала Анжела, в моих же интересах - вести себя хорошо. Я пообещал, что в оставшиеся дни до свадьбы буду вести себя очень даже прилично, а она за это время должна придумать, каким образом я за это буду облагодетельствован. На том и договорились.
На следующий день приехали мои родители, которые были очень недовольны, узнав, что я до сих пор не подыскал для нас квартиру. А я, если честно, и забыл о том, что мне надо снять некую халупу, чтобы после свадьбы с молодой женой начать жить самостоятельно. Предки Анжелы в данном случае проявили полное единодушие с моими родителями (ни те, ни другие не представляли нас с Анжелой в одной квартире с ними), и нас со всех сторон начали шпынять, чтобы мы срочно занялись этим вопросом. Впрочем, Анжела сразу заявила, что это не ее проблемы, и квартиру должен снять Алик, потому что он - мужчина, или, по крайней мере, пытается казаться таковым. Однако когда я развесил объявления, написанные собственной рукой, выяснилось, что Анжеле придется все-таки принять участие в решении этой проблемы хотя бы в плане написания объявлений, потому что мой почерк для народа оказался совершенно неудобочитаемым, и люди звонили с любыми предложениями, кроме сдачи квартиры (один мужик, например, очень долго и настойчиво интересовался, за сколько я продаю указанный в объявлении мотоцикл). К счастью, у Анжелы был вполне разборчивый почерк, поэтому народ стал звонить уже по делу.
Пару дней мы только и делали, что ездили смотреть квартиры. Во время этого процесса характер моей будущей супруги вырисовывался все четче и четче. Я еще тогда подумал, насколько все же отличается простое общение без всяких обязательств от совместного ведения хозяйства. Ибо, как выяснилось, мне только казалось, что я хорошо знаю Анжелу. На самом деле я совершенно не знал, и только сейчас она начала раскрываться во всем блеске.
Первые две квартиры Анжела забраковала по причине того, что до них было далеко добираться от метро, хотя квартиры были классные и просили за них недорого. Еще три постигла та же участь только потому, что Анжеле там не понравились обои. Следующая квартира была хороша со всех сторон, но ее снять не удалось, потому что Анжела мгновенно насмерть рассорилась с хозяйкой (у нее была удивительная манера очень быстро восстанавливать против себя людей).
На следующий день нам попалась очень уютная квартирка тоже рядом с метро, но она была так называемой "уменьшенной планировки" - то есть с кухней-нишей, и Анжела решительно заявила, что если мы ее снимем, то я могу не надеяться на завтраки обеды и ужины, так как она в таких условиях готовить не собирается. Мой родитель, ездивший смотреть эту квартиру вместе с нами, услышав это, нервно икнул, отвел меня в сторону и сказал, что еще не поздно отказаться от женитьбы, и если я решу это сделать прямо сейчас, он меня полностью поддержит, несмотря на все последующие сложности. Но я в ответ на это махнул рукой и оптимистично заявил, что, мол, стерпится-слюбится.
Короче говоря, квартиру перед свадьбой мы так и не сняли. А я понял, что мне надо будет заняться этим одному, а Анжелу поставить перед фактом, потому что иначе мы себе жилье не найдем никогда.
Coрyright (c) 2001 Алекс Экслер exler@exler.ru httр://www.exler.ru
Last Modified